Калинин 1941 1945 в годы войны. «Страницы боевой славы» Освобождение г. Калинина от фашистских захватчиков. Мама стала носить передачи, у знакомой женщины даже доставала молоко. Один раз дядя нас очень испугал: он прислал обратно миску для еды и ложку. По

9 мая 2012 года наша страна отметила 67-ю годовщину Великой Победы. В этот день принято поклониться ветеранам Великой Отечественной войны, обеспечивших нам светлое будущее без войн и потерь своих близких, без разрушений и страданий. Это было время, которое сейчас многим не понять и не прочувствовать.

13 октября 1941 года передовые части немецких войск подошли к городу Калинин. Наскоро собранные истребительные отряды и ополчение не могли противостоять 2-м армиям и механизированному корпусу вермахта. Фашистские танки не встретили достойного сопротивления советских войск, батальоны фашистов форсировали Волгу и вплотную приблизились к Калинину.

Завязались уличные бои, к утру 15 октября советские войска оставили город. Захватив Калинин, группа армии «Центр» частично решила задачу, тем самым создав опасную ситуацию для дальнейшего продвижения на Москву. Вокруг города продолжались ожесточенные бои, но советские подразделения вынуждены были отступить. Оккупированный Калинин весь был во власти немецко-фашистских захватчиков.

В Калинине шла очень тяжелая жизнь в оккупации. Был установлен комендантский час с 8 до 16 часов. Бургомистром города было предписано явится для регистрации в городскую управу всем специалистам и рабочим города. Управа находилась на улице Красноармейской (ныне улица ). Переход через реки Волгу и Тверцу по льду был строго запрещен. Был также издан приказ комендатуры, проводить публичные казни всех заподозренных в связях с партизанами, расстреливать без различия пола, тех у кого найдено оружие, подростков, задержанных без пропусков, предписывалось пороть.

Население оккупированного города не имело информации о действительном положении дел на фронтах, распускались слухи, что Москва окружена немцами, Красной армии нечем воевать, нет вооружения и продовольствия.

Уже в октябре в Калинине было морозно и холодно. Днем когда теплело, немцы появлялись на улицах и разгуливали по улицам в одних кителях, без шинелей. Некоторые ездили на велосипедах, с непривычными для нас, красными шинами.

Как вспоминают очевидцы, у фашистов была четкая организация ведения противовоздушной обороны. Налеты нашей авиации и артобстрелы продолжались регулярно. Не прекращались попытки выбить фашистов с первых дней оккупации города. Однажды нашим войскам удалось завладеть железнодорожным мостом через Волгу, но удержать важный стратегический объект не удалось.

Немцы пытались продвинуться на север, добрались даже до , но были отброшены нашими войсками. Практически не было ни одного дня и ночи без выстрелов, взрывов, пожаров. В дни бомбежек и артобстрелов жители пережидали в убежищах. При отражении налетов нашей авиации, немцы организовали четко согласованную оборону.

Только появляющаяся в небе группа наших самолетов приближалась к определенному рубежу, город, словно по единой команде, будто взрывался, извергая навстречу самолетам огненные трассы пуль и снарядов. Некоторые самолеты уходили, сбросив бомбы где попало, другие ложились на обратный курс, многие из них были сбиты. Один наш бомбардировщик упал в район Хлебной площади (теперь Тверской) и не взорвался.

В пригороде Калинина были разрушены деревни Старое и Новое Каликино. В уцелевших домах Старого Каликино расположились немцы, которые жарили кур, резали поросят, пили спиртное. Оставшихся жителей деревень, заставляют готовить еду, топить печи, ходить в лес местным жителям не разрешалось. Жители как могли, прятали от фашистов свое имущество и остатки продовольствия.

В городе на площади Революции памятники Ленина и Сталина сброшены с постаментов, в сквере на могилах немецких солдат множество березовых крестов. На на постаменте, вместо статуи вождя, красуется огромная свастика. Памятник Пушкину и бюст Карла Маркса немцы не тронули.

Вскоре к декабрю 1941 года, в городе стала возрастать интенсивность передвижения немцев. Колонны потянулись к Пролетарке, становилось ясно - фашисты организовано покидают город. К вечеру 15 декабря немцы взорвали мосты в городе, подожгли многие здания, горели и Малые Перемерки.

Бои продолжались и ночью. К 3 часам утра 243-я стрелковая дивизия освободила северную часть Калинина, а к утру прорвалась к вокзалу. К 11 часам, 16 декабря 1941 город был занят нашими войсками.

Город лежал в руинах, промышленные предприятия были разрушены, мосты взорваны, железнодорожная станция сильно повреждена, разрушен и ТЮЗ, кинотеатры, школы, 7700 жилых домов, повреждена водопроводная и канализационная сеть, трамвайные пути, радиотелефонная сеть. От рук фашистов в оккупированном Калинине погибло более 2 000 горожан.

К концу декабря 1941 года, город начал оживать, заработали хлебозавод и баня, дали электричество в дома жителей, а 30 декабря состоялось вручение орденов и медалей бойцам Красной Армии, в .

Вернулись в город местные власти. Открылась столовая на Беляковском переулке, парикмахерская. В чудом уцелевшем кинотеатре «Звезда» стали показывать фильмы.

К февралю 1942 года восстановили движение трамваев, стали открываться школы. Жизнь в Калинине стала постепенно налаживаться.

Буду рад Вашим комментариям.

За время работы журналистом мне не раз и не два приходилось беседовать с коренными калининцами старшего возраста.
Рассказы о войне, об оккупации, о потерях родных и близких оставались самыми значительными событиями в жизни каждого из них. Всегда. Только так. Все остальное меркло перед пережитым в войну.

История оккупации города так и не написана. Конечно, есть архивы, в которые можно будет заглянуть и через пятьдесят лет. Может еще и лучше - все оцифруют и исследователю не придется глотать архивную пыль.

Но живые свидетели эпохи постепенно уйдут. Как уже ушли некоторые из моих собеседников, о которых я когда-то писала в рамках большого цикла "Тверская сага".

У меня нет ответа на эти вопросы...

День освобождения Калинина празднуют 16 декабря. До этого периода я постараюсь выкладывать материалы о войне, о героях и простых людях, об оккупации.
Надеюсь, они вызовут у вас интерес.

Для жителей города Калинина 14 октября 1941 года, возможно, самый трагический день в истории и без того жестокого двадцатого века.

В этот день немецко-фашистские войска, двигаясь по направлению с востока, вышли на окраину города в районе Мигалова и постепенно заняли весь город.

Так началась оккупация, которая длилась 63 дня.

Не так много, скажет кто-то.

Но оставшиеся в оккупации мирные жители не могли знать, когда она закончится. Они испытывали голод, холод, а главное - смертельный страх перед новой властью.

Некоторые люди оккупацию не пережили, погибнув от невыносимых условий жизни или новой власти. Частью пейзажа Калинина стали виселицы. Расстрелы и аресты - обыденностью. Ходить по городу свободно запрещалось, нужен был пропуск, в 16.00 начинался комендантский час.

Все, кто пережил оккупацию или побывал в эвакуации, считают этот период самым значительным в своей жизни. Все разговоры жителей Твери о прошлом рано или поздно сводятся к этой теме. Но так было не всегда. Длительное время пребывание в оккупированном городе считалось позорным пятном в биографии человека. Сейчас уже можно воспоминать все. Но много ли осталось в Твери людей, помнящих оккупацию? Слово – тем, кто может рассказать о трагических событиях конца 1941-го года.

Инна Георгиевна Бунина,
в 1941-м году - 9 лет:

22 июня 1941 года моя мама родила близнецов, Веру и Колю. Отец почти в тот же день ушел на фронт, он был хирургом.

Во второй декаде октября началась эвакуация жителей города.

Мы жили тогда в доме № 10 по улице Вагжанова, в так называемом крепзовском доме, из окон нашей квартиры было хорошо виден исход жителей из города. Начальствующему составу выделялись автомашины, на которые они грузили свои вещи, мебель, вплоть до кадок с фикусами.

Простые люди уходили пешком, захватив с собой только ручную поклажу, по обочинам улицы шли раненые в окровавленных бинтах, многие на костылях, женщины с детьми, старики. Это была страшная картина.
К вечеру 14 октября на улице появились мотоциклы с немцами, за ними танки. Они входили в практически пустой город.

Моя мама отказалась эвакуироваться. Идти было некуда, да и как пойдешь? Кроме меня и крошечных близнецов, в семье были бабушка и дедушка, уже пожилые люди.

Так мы остались, как тогда говорили, под немцем. Магазины не работали, взять еды было негде. Мама ходила на поле за нынешней площадью Гагарина, где можно было найти мороженую капусту, и на элеватор за горелым зерном.

Было очень холодно, мы все жили в одной комнате, топили единственную печку-буржуйку.

Так прошли долгие два месяца оккупации.

Горько вспоминать, что освобождение города советскими войсками принесло нашей семье новые беды.

Маму обвинили в пособничестве оккупантам и арестовали.
Ее поместили в городскую тюрьму №1, что недалеко от нашего дома.
Близнецы плакали от голода. Один раз в сутки матери разрешали их покормить, для этого бабушка на саночках возила детей в тюрьму.

Бабушка написала отцу об аресте мамы, он приехал с фронта и добился ее освобождения.
Маму опять приняли на КРЕПЗ, где она долгие годы заведовала химической лабораторией.

Но пребывание в оккупации так и осталось черным пятном в ее биографии.

После Победы отец вернулся с фронта невредимым, и мама еще раз родила близнецов, это опять были мальчик и девочка.

Елена Ивановна Решетова,
в 1941-м году – 16 лет:

Днем 13 октября я была в гостях у тетки на Медниковской улице, это в самом центре Калинина.

Когда нам сказали, что враг уже подходит к городу, я отправилась домой, в деревню Андреевское, это в районе поселка Сахарово, за Тверцой.

Из дома мы старались никуда не уходить. Кто же знал, что наша деревня окажется почти на передовой?

По улице каждый день шли части Красной Армии. В избах ночевали красноармейцы, человек по двадцать в каждой. Они мне казались мальчишками ненамного старше меня. В некоторых домах места не хватало не то, чтобы лечь, сесть иногда было некуда, и солдаты стояли всю ночь, как лошади.

Наутро они уходили на передовую, на берег Волги. Бои шли в районе Константиновки, Савватьева, Поддубья.

Наши части штурмовали высокий противоположный берег. С высоты наши солдаты были хорошо видны, немцы расстреливали их почти в упор.

Мало кто возвращался назад. Убитых хоронили в горе возле Андреевского.

Каждый день привозили новых раненых. Пока в Сахарове не открыли госпиталь, солдаты лежали в холодных сараях и стонали.

Мы помогали им чем могли, старались не плакать и не думать о своих воюющих отцах, мужьях, братьях.

Нина Ивановна Каштанова,
в 1941-м году – 15 лет:

Мой отец, Иван Тимофеевич Крутов, воевал на финской войне и вернулся сильно раненым. Нас в семье было пятеро детей, я самая старшая.

В октябре 1941 года мы пешком отправились в эвакуацию, осели в Рамешковском районе, в карельской семье, оттуда отца призвали на фронт, больше мы его никогда не видели, в марте 1942-го из-под Ржева пришла похоронка.

Хозяева относились к нам хорошо, давали молоко, творог. Но все-таки было голодно.

Моя мама, Анна Архиповна, чтобы прокормить нас, ходила по дворам, прося подаяние. К вечеру возвращалась, выкладывая из холщовой сумки хлебные горбушки, вареные яйца, картофелины, куски каши.

Этого момента мы с нетерпением ждали весь день. Шестнадцатого декабря в избу прибежала бригадирша и крикнула: «Калининские, радуйтесь! Город освободили!»

Но в Калинин мы вернулись нескоро. Первая вернулась я, в конце января. Шла пешком, три дня, ночуя в деревнях.

Наш домик на 1-й Беговой, к счастью, уцелел, правда, в нем не было стекол, да и сквозь крышу светили звезды. Но у многих наших знакомых жилье было в еще худшем состоянии.

В первый же день по возвращении я отправилась на поиски работы, без которой не давали карточек на хлеб.

Но работы не было: предприятия стояли, рабочие требовались только для расчистки завалов, куда меня, еще 16-летнюю, не брали.

Мне повезло устроиться курьером в Пролетарский райкомхоз. Это позволило получить карточку на 400 граммов хлеба в сутки. Есть хотелось всегда, постоянно.

За махинации с карточками с те времена сажали, не задумываясь. В нашем домоуправлении так поплатились несколько женщин, которым дали по 10 лет лагерей.

Галина Анатольевна Николаева,
в 1941-м году – 18 лет:

До войны я с мамой и младшей сестрой Августой жила на станции Кулицкая, где мама работала в школе.

За полгода до начала войны мама умерла, и мы с 15-летней сестрой остались вдвоем.

В июне 1941 года я получила аттестат зрелости и подала документы в педагогический институт. Меня зачислили в студенты, но приступить к занятиям я не успела.

Началась оккупация. Все два месяца мы с сестрой просидели в учительском общежитии на Кулицкой.

В конце декабря я пешком отправилась в освобожденный Калинин. Город стоял в руинах.

Больше всего меня напугало зрелище немецкого кладбища на площади Революции. В неглубокие могилы были вертикально навалены трупы. Они заледенели и раскачивались от ветра, отвратительно скрипя.

Я дошла до Медниковской улицы, где жили наши родные. Там меня встретили тетя и сестра, напуганные, но невредимые. Они рассказали о страшной смерти сестры нашего отца, Нади Ахматовой.
До войны Надя считалась позором семьи. Она работала кассиршей то в горсаду, то в бане, встречалась с разными мужчинами.

С началом войны Надя стала разведчицей 31-й армии, много раз переходила линию фронта. Однажды была схвачена и попала в гестапо, где ее долго мучили. Изуродованное тело Нади было найдено после освобождения города.

В пединституте вскоре начались занятия. Я приступила к учебе, но быстро поняла, что не смогу выдержать постоянный голод.
По карточкам давали хлеб, в институтской столовой – прокисшую капусту. К столикам то и дело подходили старики и умоляли студенток оставить хоть немного еды. В одной из попрошаек я с ужасом и стыдом узнала свою школьную учительницу немецкого языка Марию Васильевну.

Вскоре я оставила институт, в школе на Кулицкой мне дали направление в Вышний Волочек, на 6-месячные курсы преподавателей, после которых я отправилась учительствовать в село Погорелое Городище.

Моя сестра Гутя в то же время поступила в Лихославльское педучилище, но из-за постоянного недоедания заболела туберкулезом и умерла.

Отца, который жил отдельно от нас, в Старице, арестовали по доносу. Его дальнейшая судьба мне неизвестна.

Зоя Евгеньевна Зимина,
в 1941 году – 17 лет:

Перед войной моя мама, Надежда Ивановна Баранова, работала секретарем в Больничном городке, у известного тверского доктора Успенского.

Жили мы недалеко от больницы, на улицы Софьи Перовской.

Когда немцы уже подходили к Калинину, мама готовила больничные документы, поэтому мы не успели эвакуироваться.

От нашего дома до Старого моста через Волгу совсем недалеко, но когда мы прибежали, чтобы перейти на другой берег, было уже слишком поздно.

Город сильно обстреливали, наш дом сгорел от пожара. Мы успели только вытащить несколько одеял.

К счастью, перед приходом немцев мама сложила в большую жестяную банку из-под леденцов семейные фотографии, которыми она очень дорожила, и закопала в огороде, поэтому они уцелели.

На время оккупации нас приютили родственники, живущие в Смоленском переулке. Помню голод, холод и страх перед неизвестностью.

Мамины сестры переждали оккупацию в Кашине, но там было ненамного лучше. Она вернулись страшными, измученными, завшивленными. Тетя Маша вскоре умерла от болезней.

Антонина Николаевна Брадис,
в 1941-м году – 16 лет:

13 октября возле дома на улице Вольного Новгорода, в котором жила наша семья, упала фугасная бомба. Она выбила стекла в окнах, убила двух соседок и контузила меня.

Это были дни массового бегства жителей из города. Кто пережил их, никогда не забудет тот панический страх, которых охватил все население Калинина. Десятки тысяч людей бежали куда глаза глядят от надвигавшихся немецких войск.

Наша семья – отец, мать, я и младшая сестра пешком прошли не одну сотню километров до города Углича.

Там мы сумели сесть на баржу. У нас на глазах немецкий самолет разбомбил другую баржу, и она затонула со всеми пассажирами. Было очень страшно, но другого выхода, кроме как плыть в неизвестность, мы не видели. Баржа шла по Волге, пока не установился лед (в 1941-м году зима наступила очень рано, уже в середине октября стояли настоящие зимние морозы).

Мы осели в Марийской республике. Отец, по профессии сапожник, быстро нашел работу. Мама в Калинине работала директором магазина, потом заведующей коопстрахкассой, в эвакуации сумела устроиться в овощехранилище перебирать овощи. Пошла работать и я, меня взяли на фабрику по производству армейских лыж.

Домой мы вернулись только весной, на той же барже. Калинин застали в руинах. Родной дом, к счастью, уцелел.

А вот многих своих одноклассников по школе и ребят со двора я больше не увидела. Погибли Женя Инзер, Женя Карпов, Юра Иванов, Женя Логунов, все это мальчишки из нашей 22-й, сейчас 16-й школы.

Они остались в оккупированном городе, боролись, как могли, с врагами, и погибли. Их выдала соседка Жени Карпова по дому. Он жил с мамой в доме № 9 по набережной Степана Разина. У подпольной группы там было место встречи. Женину маму Марию Ефимовну немцы забрали вместе с ребятами. Их долго мучили, а потом всех убили, тела были найдены после освобождения города.

В конце войны я поехала в Москву и поступила во ВГИК, Всесоюзный государственный институт кинематографии.

В общежитии жила с Нонной Мордюковой, Инной Макаровой, Сергеем Бондарчуком, Евгением Моргуновым, Лялей Шагаловой. Все они сыграли в картине Сергея Герасимова «Молодая гвардия».

Когда на экраны страны вышел фильм, на моих друзей обрушилась оглушительная слава, в общежитие мешками приносили письма.

Молодых актеров зрители отождествляли с погибшими героями.

А ребят из моего родного города героями так и не признали.

Их подвиг не получил такой известности, как их ровесников из краснодонской «Молодой гвардии», но для меня они навек герои.

Из нашей 22-й школы десятки ребят и девчонок воевали. Многие погибли.

Юра Михайлов погиб в декабре 1941-го под Волоколамском.

Коля Туманов был снайпером, погиб в 1944-м.

Юра Шуткин, медбрат, пропал без вести.

Сашу Комкова в армию не брали из-за возраста, он ушел в партизанский отряд, потом был мобилизован, погиб в Восточной Пруссии.

Володя Мошнин, подрывник-диверсант, пропал без вести.

Юра Пастер, умница, поэт, был убит в 1943-м.

Слава Урожаев погиб под Ленинградом.

Лев Беляев служил на флоте, умер от ран.

Лида Васильева всю войну провела в эвакопоезде, часто сдавала кровь для раненых, умерла в 1950-м году от болезней.

Роза Ивченко была разведчицей партизанского отряда. Много раз ходила в Калинин через линию фронта собирать разведданные. После войны торговала на вокзале пирожками, как в фильме «Военно-полевой роман». Вышла замуж, родила двоих детей.

Выжил и Володя Зайцев, самый младший из нас. В 13 лет он уже был разведчиком. Его сестра Тоня служила радисткой и погибла.

Из всех наших ребят долгая жизнь досталась только мне и Володе Зайцеву...

В ходе освобождения города погибло свыше 20 тысяч бойцов Красной Армии. За 63 дня оккупации в городе было разрушено 7714 зданий, 510 тыс. кв. метров жилья (более половины жилого фонда), из строя было выведено свыше 70 предприятий.

До 3 марта 1943 года (дня освобождения Ржева) Калинин оставался прифронтовым городом и подвергался систематическим налетам немецкой авиации.

После освобождения Калинина жители стали возвращаться в свои разрушенные дома.

Но им предстояло решать не только бытовые проблемы. Власть, которая бросила мирное население на произвол судьбы перед надвигающимся врагом, теперь решала, кто может жить в городе, а кто этого недостоин.

7 января 1942 года было принято решение исполкома Калининского областного совета депутатов трудящихся «О прописке населения в г. Калинине и норме жилой площади».

Этим решением предписывалось в период с 15 января по 1 февраля 1942 года провести новую прописку граждан.

В прописке отказывалось членам семей предателей и изменников Родины, бежавших с немцами; отбывшим лишение свободы за преступления, предусмотренные рядом статей УК РСФСР, в том числе по 58-й; работавшим во время оккупации в учреждениях и на любых работах; имевшим связь с немцами, например, посещавшим собрания, вечеринки, банкеты и т.п. В последнюю категорию попали в основном молодые женщины и девушки.

Не прописывали также членов семей лиц, арестованных после 15 декабря 1941 года. Для прописки была установлена пониженная норма жилплощади в 4,5 кв. метра, чтобы можно было расселить граждан, потерявших жилье по причине его разрушения.

История оккупации Калинина во время Великой Отечественной войны до сих пор не написана.

В большей степени исследована военная часть этого периода – как город оставляли врагу, как освобождали.

Что происходило в оккупированном городе, как жили люди, не имеющие средств к существованию и не обладающие знанием своего будущего, историков по-прежнему интересует не очень сильно.

Хочется верить, что подлинная история оккупации, основанная на документах и воспоминаниях переживших ее людей, все же будет создана и ее успеют прочитать люди, знающие оккупацию не понаслышке.

Продолжение следует

Западная часть Калининской области стала ареной ожесточенных боев советских войск с фашистами еще летом 1941 года. Калинин (ныне Тверь) находился между Москвой и Ленинградом, в нем сходились три стратегически важные дороги: Октябрьская железнодорожная магистраль, шоссе Москва — Ленинград, водный путь — канал Москва — Волга. В 1939 году население Калинина составляло 216 тыс. человек, а сам город был крупным областным промышленным центром — в нем были развиты различные отрасли, от хлопчатобумажной промышленности до вагоностроения. Все это делало город привлекательной целью для немецкого командования.

Немецкие войска стремительно ворвались в город. Всего за несколько дней из тылового он стал прифронтовым, а еще через несколько — его заняли немецкие части.

Несмотря на сопротивление советских войск и не прекращавшиеся трое суток ожесточенные бои, 17 октября город полностью перешел под контроль немцев.

Из города дезертировала пожарная охрана и около тысячи милиционеров и сотрудников управления НКВД. Из-за обстрелов возникали пожары, которые некому было тушить.

Военный прокурор 30-й армии Березовский в докладной записке отмечал: «К 22.00 13 октября сего года в городе не оказалось ни милиции, ни пожарной охраны, ни сотрудников УНКВД, за исключением майора госбезопасности тов. Токарева. Это последнее обстоятельство было вызвано трусостью заместителя начальника УНКВД капитана госбезопасности тов. Шифрина и начальника областной милиции капитана Зайцева».

В городе на тот момент оставалось около 35 тыс. человек, остальные были эвакуированы. В первую неделю безвластия местное население мародерствовало, грабя магазины, предприятия, фабрики. Немцы этому не препятствовали. Обстановка была напряженной и до оккупации — жители паниковали, бежали из города, оставшиеся боялись голода и старались запастись всем чем можно.

Инна Бунина, родственница русского писателя Ивана Бунина, которой на момент оккупации было всего девять лет, вспоминает: «Мы жили тогда в доме №10 на улице Вагжанова, в так называемом крепзовском доме, из окон нашей квартиры было хорошо виден исход жителей из города.

Начальствующему составу выделялись автомобили, на которые они грузили свои вещи, мебель, вплоть до кадок с фикусами. Простые люди уходили пешком, захватив с собой только ручную поклажу, по обочинам улицы шли раненые в окровавленных бинтах, многие на костылях, женщины с детьми, старики.

Это была страшная картина. К вечеру 14 октября на улице появились мотоциклы с немцами, за ними танки. Они входили в практически пустой город».

В городе был назначен комендантский час с 16 вечера до 8 утра. Через реки Волгу и Тверцу переходить можно было исключительно по мостам, замеченные на льду расстреливались на месте. Партизан вешали, заподозренных в связи с ними публично расстреливали, оставляя тела лежать на месте казни. Граждан, показавшихся подозрительными, ссылали в лагеря и на принудительные работы. В конце октября немцы переселили всех жителей в центральную часть города и запретили ее покидать.

Цены по сравнению с дооккупационными взлетели в сотни раз. Килограмм ржаной муки вместо 1 рубля 60 копеек за килограмм стал стоить 375 рублей, яйца подорожали с 5-6 рублей за десяток до 700 рублей, молоко — с 2 рублей за литр до 100-200 рублей. После оккупации, конечно, стоимость снизилась, но все равно была в несколько раз выше первоначальной — молоко можно было купить за 50-60 рублей, десяток яиц — за 140-200 рублей.

При этом самая высокая зарплата для работников предприятия составляла до 800 рублей в месяц — ее получали руководящие работники. Многие другие получали почасовую оплату, у квалифицированных рабочих она доходила до 4 рублей в час. У прочих обычно не превышала двух.

Некоторые граждане шли на сотрудничество с немцами. На это их толкали противоречия между властью и народом, порожденные обстановкой, соображения практической целесообразности, антисоветские настроения ряда жителей. Одна из впоследствии задержанных органами НКВД жительниц объясняла мотивы своего сотрудничества с оккупантами так: «Мое социальное происхождение (дворянское) служило поводом к тому, что меня неоднократно увольняли с работы, и вследствие этого мне приходилось испытывать материальные трудности. Кроме того, у меня было два брата, оба офицеры царской армии. Один из них, боясь репрессий советской власти, покончил жизнь самоубийством еще в начале Октябрьской революции, а второй, несколько позже, будучи репрессирован советской властью, умер в тюрьме…

Все это возбудило во мне ненависть к советской власти, и с приходом немцев в город Калинин я охотно встала на путь предательской деятельности».

Пытались наладить контакт с оккупантами и представители интеллигенции. Одной из причин было стремление сохранить научные и культурные ценности в оккупированном городе. Немецкие власти охотно пользовались этим и использовали интеллигенцию для создания прогерманских газет и листовок для пропаганды своих идей. После оккупации, разумеется, все они были арестованы.

Пыталось использовать немцев в своих целях Российское национал-социалистическое движение. Его представители рассчитывали с помощью оккупантов создать самостоятельное русское государство, учредить по всей стране организации и в будущем превратиться в Российскую национал-социалистическую партию. Однако из-за скоротечности оккупации осуществить эти планы они не смогли, а после ее снятия деятельность движения сошла на нет.

Сразу же после того, как немецкие войска заняли город, в Калинине появилось антифашистское подполье. Его представители убивали отдельных солдат и часовых, нарушали связь, выводили из строя боевую технику, вели разведывательную работу.

Население активно сотрудничало с частями Советской армии при налаживании коммуникаций — при помощи местных жителей удалось построить на реке Тверце четыре моста.

Советские войска перешли в наступление 5 декабря. Их целью было не только разгромить немцев и занять Калинин, но и выйти в тыл вражеским частям, действовавшим северо-западнее Москвы. Шаг за шагом они брали немцев в кольцо, отрезая пути к отступлению и связи с тылом. К 14 декабря у немцев осталась только одна дорога, связывавшая их с собственными тылами, — Старицкое шоссе, которое советским солдатам отбить все же не удалось. Немецкому гарнизону было предложено сдаться, но оккупанты отвергли это предложение. 16 декабря они спешно вывели из города главные силы, напоследок сформировав батальон факельщиков, которые ночью подожгли город.

Советские части начали штурм города в 3.30. А уже к 13 часам дня город был полностью освобожден от немецких войск.

Галина Николаева, одна из жительниц, рассказывает: «В конце декабря я пешком отправилась в освобожденный Калинин. Город стоял в руинах. Больше всего меня напугало зрелище немецкого кладбища на площади Революции.

В неглубокие могилы были вертикально навалены трупы. Они заледенели и раскачивались от ветра, отвратительно скрипя».

Победа над оккупантами сыграла важную роль, не позволив немецким войскам окружить Москву. Несмотря на то что Калинин сильно пострадал — было разрушено больше половины городских зданий и выведено из строя более 70 предприятий, — уже через несколько недель в нем заработали шесть пекарен, хлебозавод и гидроэлектростанция. К февралю 1942-го были запущены еще одна ГЭС и ТЭЦ, заработала почта, стали ходить трамваи, был восстановлен водопровод. Председатель президиума Верховного Совета СССР Михаил Калинин говорил на собрании партийного актива города в январе: «В первую очередь необходимо сделать все, чтобы имеющиеся ресурсы пустить на производство вооружения и боеприпасов. Я думаю, чем больше вы будете развивать военное снаряжение, тем скорее будете и отстраиваться. Я даже скажу вам, что, если вы хотите сделать свой город не только городом текстильной, но и металлической промышленности, для вас это благоприятный момент, когда вы сможете наладить металлическую промышленность».

К окончанию войны в Калинине действовало 78 промышленных предприятий, в том числе восемь новых. На восстановленных заводах рабочие изготавливали снаряды и боеприпасы.

В послевоенные годы именами сражавшихся за Калинин были названы улицы Конева, Ротмистрова, Агибалова, Лукина, Пичугина.

Немцы не собирались останавливаться на достигнутом. Согласно планам командования группы армий «Центр», 1-я танковая дивизия вермахта должна была развивать успех, наступая на важный транспортный узел - город Торжок, и далее, на Вышний Волочёк. Советское командование уступать без боя не собиралось.

Оперативная группа Ватутина и боевая группа Хайденбранда

Оборонительные бои в Калинине 13-14 октября 1941 года, результатом которых стала потеря двух важнейших мостов (железнодорожного и шоссейного) и большей части города, вынудили советское командование ускорить переброску резервов в район боевых действий, с целью восстановить положение.

«Донором» для калининского направления стал Северо-Западный фронт (СЗФ), из состава которого были выделены сразу пять соединений (183-я и 185-я стрелковые, 46-я и 54-я кавалерийские дивизии, 8-я танковая бригада), а также 46-й мотоциклетный полк. Они были объединены в оперативную группу, которую возглавил начальник штаба Северо-Западного фронта генерал-лейтенант Н.Ф. Ватутин.

Из всех соединений и частей этой группы самыми мобильными являлись 8-я танковая бригада полковника П.А. Ротмистрова и 46-й мотоциклетный полк майора В.М. Федорченко.

Командир 8-й танковой бригады полковник Павел Алексеевич Ротмистров с бойцами и командирами бригады. Осень 1941 года («Они защитили нас»: фотоальбом)

Именно они, совершив двухдневный 250-километровый марш, согласно журналу боевых действий СЗФ, «к 14:00 15 октября сосредоточились в район Каликино» , что в 6 км северо-западнее Калинина. В наши дни это посёлок Заволжский. По воспоминаниям командира 8-го танкового полка бригады А.В. Егорова, «марш совершали 44 танка» .

Впрочем, разведывательные подразделения бригады подошли к городу раньше, ещё вечером 14 октября. В журнале боевых действий 8-й тбр было отмечено:

«Подойдя к городу, разведка нашла город уже занятым противником. В результате боя установлено: [противник] занимает перекрёсток шоссе и железной дороги (северо-западная окраина г. Калинин) силами до батальона пехоты, противотанковые батареи и миномётные батареи. Ночная разведка слышала в г. Калинин шум моторов. Предполагается, что в южной части г. Калинин сосредоточены танки противника».

Впрочем, разведка бригады оценила силы немцев не совсем верно. По состоянию на утро 15 октября противником танкистов Ротмистрова в северной части Калинина была не только мотопехота 1-й танковой дивизии (1-й мотоциклетный батальон и 1-й батальон 113-го моторизованного пехотного полка) и 900-й моторизованной учебной бригады, но и части 1-го танкового полка.

Танки Pz.Kpfw.II и Pz.Kpfw.III 1-й танковой дивизии вермахта на марше. Начало октября 1941 года (Коломиец М.В. Первые танковые победы Сталина. Бронетехника в битве за Москву)

Немцы вовсе не собирались ограничиваться захватом Калинина. Уже 14 октября, получив информацию о занятии основной части города, командование группы армий «Центр» отдало приказ на продолжение операции против Москвы. В соответствии с ним 3-я танковая группа, «удерживая Калинин, как можно быстрее достигает района Торжка и наступает отсюда без задержки в направлении на Вышний Волочек для того, чтобы предотвратить переправу основных сил противника через реку Тверца и верхнее течение реки Мста на восток» . Таким образом, ближайшей целью 1-й танковой дивизии вермахта и приданных ей частей становился важный транспортный узел - город Торжок.

В связи с этим бои на северо-западных окраинах Калинина уже 15 октября превратились во встречное сражение на Ленинградском шоссе, в котором с обеих сторон участвовали подвижные соединения, имевшие десятки единиц бронетехники. Так, например, в соответствии с боевым донесением штаба 8-й танковой бригады, датированным 23:00 15 октября, 8-й танковый полк «в боеготовности имеет 2 танка КВ, 9 танков Т-34, 10 танков Т-40, 2 танка Т-26» .

Немецкий аэрофотоснимок Торжка, сделанный в июне 1943 года. Отчётливо видны шоссейные мосты через Тверцу (http://warfly.ru)

Первый бой 15 октября, судя по мемуарам Ротмистрова, длился «около четырёх часов» . В его ходе советским танкистам и мотострелкам, действовавшим совместно с пехотой 934-го сп 256-й сд и бойцами 16-го пограничного полка НКВД, удалось продвинуться к черте города и даже, возможно, на короткое время захватить Горбатый мост, находившийся на перекрёстке шоссейной и железной дорог. Однако контратакой танков и мотопехоты немцы к вечеру восстановили положение, отбросив части Красной армии на 600 метров к северо-западу от моста.

Разведка 1-й танковой дивизии вермахта довольно точно определила прибывшие советские части как «переброшенный из района Валдая мотоциклетный полк с приданными танками 8-й танковой бригады» .

Наткнувшись на мощное сопротивление, немцы запланировали на 16 октября новое наступление в направлении Торжка. При этом, в отличие от предыдущего дня, вести его должны были не отдельные части, а полноценная «боевая группа Хайдебранда», названная так по имени своего командира полковника Ганс-Кристофа фон Хайдебранда унд дер Лаза (Obst. Hans-Christoph von Heydebrand und der Lasa).

Горбатый мост на северо-западной окраине Калинина, фото начала ХХ века

В её состав вошли: 1-й батальон 113-го мотопехотного полка (на бронетранспортёрах), часть 1-го батальона 1-го мотопехотного полка (так называемая «рота на бронетранспортёрах 1-го мотопехотного полка», включавшая в себя большинство боеготовых БТР полка), части 1-го танкового полка под командованием подполковника Альфреда Грампе (Obstlt. Alfred Grampe), а также 900-я моторизованная учебная бригада. Кроме того, группе придавался довольно мощный артиллерийский кулак, состоявший из 2-го и 3-го дивизионов 73-го артполка 1-й ТД.

Следует подчеркнуть, что 1-м батальоном 113-го полка командовал майор доктор Франц-Йозеф Экингер (Maj. Franz Jozef Eckinger), кавалер Рыцарского креста и один из офицеров, наиболее отличившихся в предыдущих боях за Калинин.

В ходе наступления к боевой группе должен был присоединиться 1-й мотоциклетный батальон 1-й танковой дивизии, первоначальной задачей которого было обеспечение левого фланга учебной бригады на участке Николо-Малица - Черкассово.

«934-й стрелковый приносит одни неприятности…»

Вполне логичным действием для немцев было нанести удар по наиболее слабому месту оборонительных построений советских частей, а точнее - по измотанным непрерывными боями батальонам 934-го стрелкового полка.

Мощное наступление из района железнодорожной станции Дорошиха на Николо-Малицу началось в 12:00. Согласно журналу боевых действий СЗФ, «район Малица оборонял 934-й СП 256-й СД, который, понеся большие потери, был рассеян. Противник занял Малица, но контратакой 8-й ТБр и пограничников был остановлен» .

Карта района северо-западнее Калинина с пометками, нанесёнными штабистами 8-й танковой бригады (https://pamyat-naroda.ru)

Как отмечалось в журнале боевых действий бригады, «в 16:00 бригада атаковала противника… одним взводом танков Т-34 в направлении Малица, к исходу дня 1-й батальон 8-й ТБр овладел Малица» . Однако в то же самое время немцы начали наступление на Каликино, в котором, по данным журнала боевых действий 2-го танкового батальона 8-й тбр, участвовало «до батальона пехоты, усиленного батареей полковой артиллерии, и до 15 танков, при активной поддержке авиации» . Вследствие этого, батальону пришлось контратаковать в расходящихся направлениях (на Малицу и Каликино) без поддержки пехоты, но с вполне предсказуемым итогом. Согласно журналу боевых действий СЗФ, к исходу дня противник занял Каликино. Судя по журналу 1-й танковой дивизии вермахта, этот населённый пункт был захвачен подразделениями 900-й бригады.

В журнале боевых действий 8-й танковой бригады отмечалось, что «к 19:00 танки были отведены в лес западнее Каликино, т.к. со стороны пехоты не было поддержки» . Жалобы на 934-й стрелковый полк, не сумевший сдержать наступление противника, присутствуют и в донесении Ротмистрова, направленном командующему калининской группой войск генерал-полковнику И.С. Коневу: « 934-й СП мне пока что приносит только одни неприятности» . Однако позже в своих воспоминаниях будущий главный маршал бронетанковых войск чётко указал, что начертание линии обороны сложилось ещё вечером 15 октября - до начала немецкого наступления:

«46-й мотоциклетный полк закрепился на южной окраине Дорошихи, правее его занял позицию наш мотострелковый батальон, 934-й стрелковый полк сосредоточился в Малице, оседлав шоссейную дорогу на Торжок, а позади него, в Каликине, встали танки нашего 8-го полка».

Один из постоянных участников октябрьских боёв за Калинин - истребитель-бомбардировщик Bf 109E-4/B из учебно-боевой эскадры LG 2 с четырьмя 50-кг осколочными бомбами на подвеске (John Weal. Luftwaffe Schlachtgruppen)

Таким образом, у комбрига для того, чтобы попытаться изменить расположение частей (например, выдвинуть ближе к шоссе мотострелковый батальон бригады), в распоряжении были вся ночь и первая половина дня 16 октября. По всей видимости, уничижительные оценки боеспособности пехотинцев 256-й сд появились уже по итогам дневного боя.

Тем временем немцы продолжили наступление и к вечеру продвинулись в район села Медное. Согласно записи в журнале боевых действий 2-го танкового батальона 8-й тбр, «в 22:00 батальон по приказу вышел в район деревни Паустово» , что в 8 км северо-западнее Медного. В журнале боевых действий бригады указано, что «на основании устного приказа командарма бригада из района Каликино переходит в новый район сосредоточения Медное, оседлав Ленинградское шоссе с целью не допустить прорыва танков противника на Марьино» .

В реальности речь шла не обо всей бригаде, а только о её танковых подразделениях - мотострелковый батальон и 46-й мотоциклетный полк остались в районе Калинина. Судя по записи в журнале боевых действий мотострелкового батальона, он «имел задачу остановиться на достигнутом рубеже, имея окопы полного профиля с полной постройкой ДЗОТ, и упорно оборонять его до подхода новых частей» .

Под «командармом, отдавшим устный приказ», вероятнее всего, подразумевался Н.Ф. Ватутин. Правда, не совсем понятно, кем и почему танкисты были направлены именно в Полустово, без попытки закрепиться в Медном и удержаться, опираясь на берег реки Тверца, мост через которую находился у села. На тот момент в 8-м танковом полку оставались боеготовыми один KB, пять Т-34, шесть Т-40 и шесть Т-38 - весьма внушительная по меркам осени 1941 года сила! Судя по бригадному журналу боевых действий, боевые потери на вечер 16 октября составили три Т-34 и три Т-40 подбитыми.

Подбитые советские танки Т-34 и Т-40, октябрь 1941 года (Коломиец М.В. Первые танковые победы Сталина. Бронетехника в битве за Москву)

Танки вышли в указанный район к 02:00 17 октября, немцы ночью никаких атак не предпринимали, и теоретически некоторое время для подготовки обороны у Ротмистрова было. Возможно, решение отвести танки за Тверцу было вызвано постоянными налётами немецкой штурмовой авиации: скорее всего, действовать из засад в лесистом районе у Полустово считалось более надёжным, чем, практически не имея пехоты, оборонять переправу на относительно открытой местности у Медного.

Боевая группа Хайдебранда перешла в наступление утром 17 октября, начиная с 08:00. Однако в соприкосновение с частями Красной армии передовые подразделения 900-й бригады, усиленной 1-м мотоциклетным батальоном и 1-м батальоном 1-го танкового полка, вступили только после 10:15, в районе Мермерино и Поддубки.

Майора за майора

К полудню, сбив советское боевое охранение, немцы захватили неповреждённый мост через Тверцу у Медного. Это стало серьёзным успехом 2-й роты 1-го танкового полка, наступавшей в авангарде сил 900-й бригады. Как отмечалось в журнале 1-й танковой дивизии, «войска поддерживаются своими авиаторами, действующими на острие атаки» . Эти налёты были отмечены и в боевом донесении Ротмистрова, написанном уже на следующий день: «8-я ТБр 17 октября была атакована танковой дивизией противника при поддержке мотоциклистов и авиации, которая бомбила бригаду всё светлое время 17 октября» .

В журнале боевых действий 8-й тбр на этот счёт имеется следующая запись: «В 12:00 пять танков противника прорвались по шоссе на Медное. Танки, поддерживаемые авиацией противника, стали развивать наступление на Ямок» .

Ещё один частый «гость» в калининском небе - штурмовик-биплан Hs 123, неплохо показавший себя в сражении за город

Учитывая, что в полукилометре от деревни Ямок находился штаб бригады Ротмистрова, сложившуюся ситуацию вполне можно было охарактеризовать как критическую. Мотивация такого расположения штаба совершенно непонятна, так как основные силы 8-го танкового полка располагались дальше по шоссе, в районе Полустово. Части люфтваффе быстро обнаружили штаб, и по нему был нанесён бомбово-штурмовой удар, в результате которого был убит осколком авиабомбы начальник штаба бригады майор М.А. Любецкий.

Впрочем, у Полустово советским танкистам всё же удалось взять небольшой реванш. По данным бригадного журнала, в засаде на опушке леса в километре юго-восточнее деревни находились три КВ и два Т-34, которые при приближении противника открыли огонь, уничтожив «пять танков типа Т-3 и два ПТО » .

Не исключено, что за один из танков в данном случае был принят БТР . Дело в том, что именно в этом бою 1-я тд вермахта понесла знаковую потерю - снарядом, выпущенным из танковой пушки КВ, был уничтожен бронетранспортёр майора Экингера, при этом сам он погиб. Ранение получил адъютант батальона лейтенант Вендт (Lt. Wendt). Судя по стилю изложения этого события историографом дивизии, гибель опытного командира произвела на его солдат впечатление, граничившее с шоком, преодолеть который удалось не сразу.

Однако, несмотря на ожесточённое сопротивление танкистов 8-й тбр у Полустова, немецкое наступление продолжалось. К исходу дня мотопехота 1-го батальона учебной бригады при поддержке танков 1-го взвода 2-й роты 1-го танкового полка захватила ещё один неповреждённый мост, на этот раз у деревни Марьино. В боевом донесении Ротмистрова, составленном 18 октября, этот эпизод был описан следующим образом: «Вследствие открытого моего правого фланга и превосходных сил, противнику удалось прорваться у Медное через реку Тверца и захватить вторую переправу через реку Логовеж у деревни Марьино» .

Фрагмент немецкой оперативной карты, демонстрирующий продвижение немецких войск в направлении Торжка по состоянию на середину дня 17 октября. Обозначенные красным цветом номера советских соединений и районы их расположения не соответствуют действительности

В результате всех этих неудач комбригом было принято решение, которое вполне могло иметь самые печальные последствия как для него лично, так и для всей советской группировки на калининском направлении:

«В силу сложившейся обстановки и общего отхода частей Красной армии из этого района, я произвёл рокировку и сосредоточил бригаду в 12-15 км северо-восточнее Лихославль, в лесу непосредственно восточнее Поторочкино. Бригада в результате этого боя нанесла значительные потери противнику в танках и личном составе, но и сама также весьма сильно растрёпана и нуждается как минимум в 3 сутках отдыха для ремонта матчасти и пополнения личным составом» .

Направление дальнейшего движения немецких танков и мотопехоты на Торжок оказалось оголено, так как стрелковые дивизии оперативной группы Ватутина ещё не достигли района боевых действий. Составители журнала боевых действий 1-й тд вермахта отметили, что «противник перед Марьино слабый. Перспективы занятия Торжка оцениваются как благоприятные» . В журнале 3-й танковой группы была поставлена чёткая задача: «Наступление на Торжок должно быть продолжено 18 октября» . До города оставалось менее 20 километров.

Продолжение следует.

Источники и литература

1. NARA. Т 313. R 231
2. NARA. Т 315. R 26
3. https://pamyat-naroda.ru
4. http://waralbum.ru
5. http://warfly.ru
6. Коломиец М.В. Первые танковые победы Сталина. Бронетехника в битве за Москву – М.: «Яуза-Эксмо», 2012
7. На правом фланге Московской битвы – Тверь: «Московский рабочий», 1991
8. Они защитили нас: фотоальбом – Тверь: ГЕРС, 2011
9. «Совершенно секретно! Только для командования!» Стратегия фашистской Германии в войне против СССР – М.: «Наука», 1967
10. John Weal. Luftwaffe Schlachtgruppen – Osprey Publishing, 2003
11. Riebenstahl H. The 1st Panzer Division. A Pictorial History 1935-1945 – West Chester, 1986
12. Stoves Rolf. 1.Panzer-Division 1935-1945. Chronik einer der drei Stamm-Divisionen der deutschen Panzerwaffe – Podzun, 1962

В планах немецкого командования городу Калинину (ныне это мой город Тверь) отводилось важное значение как крупному промышленному и транспортному узлу, который планировалось использовать для дальнейшего наступления на Москву, Ленинград и северо-восток европейской части СССР.
Враг вплотную подступил к городу 13 октября 1941. Ревом снарядов, разрывами бомб, пламенем пожара запомнился этот день жителям города Калинина. Горела «Пролетарка», «Вагжановка», Вагоностроительный завод. В районе Мигалово прорвались вражеские танки.
Город обороняли части пятой и двести пятьдесят шестой стрелковых дивизий, школы младших лейтенантов и истребительные батальоны. Враг бросил сюда 15 дивизий и третью танковую группу. Силы были неравны, и 14 октября противнику удалось захватить город.

Северная часть Калинина и Затверечье оставались под контролем Красной армии. Бои в городе не прекращались ещё трое суток. 17 октября город полностью перешёл под контроль немцев.


С началом оккупации была сформирована, при помощи немецких властей, местная администрация, активно действовали нацистские спецслужбы и карательные органы. С советской стороны в Калинине действовали агентура и резидентура, антифашистское подполье. На протяжении всего периода оккупации в Калинине и в непосредственной близости от него велись бои, сам город находился на военном положении. Ввиду важности оперативного района 19 октября 1941 года был образован Калининский фронт,первоначально в составе 22-й, 29-й, 30-й, а через несколько дней – 31-й армий. Командующим фронтом был назначен генерал-полковник И.С.Конев. В конце октября фронт в районе Калинина стабилизировался.

5 декабря 1941года войска Калининского фронта перешли в наступление.
Это было одно из тех наступлений, которое в прах развеяло миф о непобедимости гитлеровской армии. Основная роль в освобождении Калинина отводилась 29 и 31 армиям. Наступая с разных сторон, они должны были соединиться в деревне Неготино.
Враги не ожидали такого натиска. Спешно оставляя свои позиции, бросая раненых, враги отступали. После 45минутной артподготовки утром 16 декабря начался штурм города. К 15 часам Калинин был полностью очищен от фашистских оккупантов.

15 ноября 1941 г. начался новый этап наступления фашистских войск на Москву. Крупная немецкая группировка ударила по ослабленной 30-й армии, и уже к исходу 17 ноября ее войска оказались разделены на три группы: 5-я стрелковая дивизия отошла за Волгу, а немецкие войска вышли к Волжскому водохранилищу. Наступил один из самых трагических и критических моментов обороны Москвы. По решению Ставки 30-я армия была передана в состав Западного фронта, и центр тяжести борьбы переместился в полосу его обороны. Войска Калининского фронта в конце ноября предприняли ряд разрозненных ударов малыми силами на отдельных направлениях, которые не оказали существенной помощи Западному фронту.


В ходе Калининской оборонительной операции были сорваны попытки противника осуществить прорыв между Западным и Северо-Западным фронтами и планы немецкого командования по глубокому охвату Москвы с севера. Было уничтожено до 35 тысяч вражеских солдат и офицеров противника. Общие потери Калининского фронта составили свыше 50 тысяч человек.

Советским войскам удалось остановить дальнейшее развитие наступления вермахта, а также неоднократно предпринимались попытки освободить город.
Таким увидели город освободители.






Город в значительной части разрушен, наполовину изранен, но на лицах людей точно запечатлена радость первых дней, когда Красная Армия вернулась в город, и радость звучит в приподнятых голосах людей, сказывается в свободных движениях, в живой готовности рассказать, помочь, объяснять. На заборах и витринах сохранились трогательные объявления первых дней, когда еще не возобновилась «Пролетарская правда», - эта газета, детище калининских рабочих, снова выходит. Эти объявления на зданиях и витринах можно читать подряд, как поэму восстановления. Они написаны чернилами от руки, их писали советские люди, взявшие на себя инициативу восстановления города. Ткацкая фабрика имени Ворошилова просит зарегистрироваться всех рабочих, работниц, мастеров и объявляет о найме рабочей силы. «Отдел здравоохранения возобновил свою работу, нуждается в строительных рабочих, кровельщиках, стекольщиках, мастерах». Школа номер такой-то «просит всех учащихся и преподавателей явиться такого-то числа». «Просят зарегистрироваться профессоров, преподавателей и студентов педагогического института». Десятки и десятки объявлений учреждений, предприятий, школ, кооперативных артелей. Теперь многие из этих организаций уже работают.


16 декабря – великий день не только для моего города, но и всей страны. Именно в этот день в 1941 году Калинин освободили от гнёта немецко-фашистских захватчиков. Именно эта военная операция стала одной из первых побед советских солдат на фронтах Великой Отечественной войны.

4 ноября 2010года Президент Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев подписал указы о присвоении Владивостоку, Тихвину и Твери звания «Город воинской славы». Этого звания три города удостоены за мужество, стойкость и массовый героизм, проявленный защитниками города в борьбе свободу и независимость Отечества.

Каждый сантиметр земли моей Твери хранит в себе память о боях, героизме, смертях. И мы должны помнить об этом. Помнить и чтить подвиг наших предков. И звание «Город Воинской Славы» обязывает чтить этот подвиг вдвойне.

Тучи над Тверью легли очень низко.
Сотни надгробий, камней, обелисков
Напоминают о битвах кровавых

Где-то тоскуют плакучие ивы,
Ветви свои положив на могилы.
Тихо шумят о героях дубравы.
Тверь – город воинской славы!
Ноют войны незажившие раны.
Мало осталось бойцов-ветеранов,
Ведь победили в той битве кровавой.
Тверь – город воинской славы!
Вспыхнет огонь на аллее героев.
Как нам дедов не хватает порою,
Рук их любимых, горячих, шершавых.
Тверь – город воинской славы!
Бились бойцы до последнего вздоха.
Трудное время, период, эпоха.
Финиш потоку коричневой лавы!
Тверь – город воинской славы!
Вечером гулко, тревожно и долго
Звон колокольный струится над Волгой!
В память о наших защитниках бравых!

Тверь – город воинской славы!

Город мой – любовь моя и боль, город мой, поднявшийся над Волгой. Город мой…Ты бесконечно дорог мне и знаком до каждой своей улицы, до каждого своего дома. Я люблю твои улицы. Тут прошла вся моя жизнь. Везде и всегда ты в моем сердце.
Непростой и нелегкой была твоя судьба. Сколько тяжких испытаний выпало на твою долю, сколькими жизнями граждан своих заплатил ты за свое право и счастье быть Великим городом на Великой русской реке!

16 декабря 1970 года в центре Твери там, где речка Тьмака сливается с Волгой, был открыт Обелиск Победы. На 45 метров взметнулся он вверх как символ священной памяти о тех, кто отдал свою жизнь за Родину, за наше счастье. Днем и ночью пылает Вечный Огонь в нише гранитной стены.